Пока жива память, жив и народ. В очередной раз мы собрались в день казни 31...

[Закубанская Линейная Община]

Пока жива память, жив и народ.
В очередной раз мы собрались в день казни 31 августа у памятника казненных в 1920 году казаков станицы Пшехской. 98 лет прошло с того черного дня, ставшего трагедией для станицы, незаживающей раной для всех, кого коснулось это горе.
В последние дни лета 1920 года, эту иссушенную зноем землю обильно полили каратели кровью наших предков. В одну братскую могилу легли наши атаманы, почетные старики, отслужившие верой и правдой России и батюшке царю, казаки, чьи заслуги перед Отечеством огромны. Убили их подло и жестоко, порубили со связанными руками. Толкали жертву на мокрую от крови доску, брошенную через яму и рубили с двух сторон.

"Зарытый ров, могила без имен
В родной земле скопилось столько боли
В тумане где-то колокольный звон
Остатки веры, Родины и воли…" (Н.Гумилев)

В нашей станице, как и во многих других, не было ни обозначенной могилы казненных казаков, ни имен, только память о трагедии из поколения в поколение передавалась от сердца к сердцу. Два года, как стали известны 48 фамилий из общего числа казненных. Список чудом сохранился в архиве (точнее первая его половина), случай редкий. Теперь уже собрано много информации о казаках- мучениках, принявших терновый венец. Для нас это не просто перечень имен на бумаге, а наши станичники, наши предки и нам есть, что о них рассказать. Да вот только не дали...
«Эээ-эх, ничему-то их история не учит…»,-вздохнул атаман Закубанской линейной общины Постников О.В., организатор этого мероприятия, официально подавший заявку на проведение поминовения. Вам будет в это трудно поверить, читатели, но хозяевам мероприятия, казакам , потомкам казненных казаков слова сказать на поминовении не дали... Работница клуба ответила мне, рассматривая свою почёрканную бумажку, что нам в их сценарии места нет!!! 20-м годом дохнуло. Наверное, ее предок, работая в Пшехском ревкоме, то же самое говорил тем, кого мы сегодня поминать пришли. Если нам, казакам и казачкам, на поминовении наших предков места нет, то зачем нужны вы- культурные работнички без элементарной культуры? Спрашиваю: по какой причине отказываются записать желающих выступить? Елена Левченко отвечает, что у нее согласован и утвержден сценарий. Спрашиваю: кем? Отвечает: «Атаманом Шумкиным В.» Мероприятие организовал Постников, а сценарий утверждает Шумкин?! Спрашиваю у Шумкина: «Почему людям не даете сказать слово на поминовении? Они своих родственников поминать приехали, а не Левченко слушать». Атаман удивился больше меня, просит Е.Левченко внести в сценарий желающих сказать, он и представить не мог, что клубные работники такое устроят. Она отвечает атаману: "Нет". Объявляет митинг(!) открытым и забивает эфир поверхностной информацией из интернета с вкраплениями стихов и песен Великой Отечественной войны. Слух режет. Слово дает на своё усмотрение атаману Городского казачьего общества Барбарошу В. Д. и председателю Совета стариков Пшехского ХКО Гнездилову Ф.Д., хотя их в сценарии тоже не было предусмотрено, но оказалось, что всё-таки можно вписать выступающих в «утвержденный и не подлежащий изменению» непонятно чей сценарий. Барбарош В.Д. начинает говорить очень правильные слова о том, что прошло столько лет, а мы не стали народом, как другие репрессированные народы. Мы столько лет возрождаем казачество, но ничего не возродили и хозяевами на своей земле не стали, что ему стыдно за этот факт перед теми, кто здесь лежит ... Тут отключается микрофон, случайно ли? Вот такое заказное действо получилось в стиле самодурства последних лет…
Каждый год на августовских поминовениях мы вспоминаем о казненных братьях атаманах Харьковских, о Лаврентии Сподынейко и Даниле Новосельцеве, служивших в Собственном Его Императорского Высочества Конвое. О Христофоре Чивиджиеве, ставшего случайной жертвой казни. О Даниле Головко - последнем атамане станицы. О Елизаре Никифорове, который был инвалидом, но сыном атамана, и за это его казнили. Давыд Ищенко, Кузьма Бобрышев, Никита Клименко были стариками, не представляющими угрозы для новой власти. Но выбравшегося ночью из еще не зарытой братской могилы Клименко, тяжело раненного, притащили из дома на следующий день и дорубили…
Мы вспоминаем всех их 31 августа, в день их казни. Устроившие нам митинг вместо поминовения, о них не вспомнили и другим не дали. Отдушиной стало выступление Гнездилова старшего и молитва младшего. Федор Дмитриевич рассказал, что будучи атаманом станицы поставил этот памятник Пшехским казакам и своим предкам Филиппу и Антипу Гнездиловым, порубанным карателями. Отец Димитрий (Гнездилов младший) с благочинным отцом Виталием Осиповым читал молитву по своим казненным сродникам и Пшехским казакам, половина из которых ему тоже родня. И этому радовалась душа каждого из нас, именно эти слова хотели услышать собравшиеся станичники. Знаю, что радовалась и стоявшая у памятника его бабушка, Зубкова Василиса Марковна, внучка казненного Лаврентия Саввича Сподынейко.
Залпы пушек в честь памяти славных наших предков окончательно развеяли навязанную напряженность. К скромному памятнику легли цветы, потомки поклонились и собрались на поминки за одним столом как единая семья.
Мы будем собираться из года в год и нам для этого не нужны чужие навязанные сценарии, в которых нам нет места. Мы будем помнить свою историю и будем об этом говорить, хотят ли этого работники культуры Пшехской станицы или не хотят - никакого значения не имеет. Как и не имеет значения чьи интересы они обслуживают.
Чудовищное уничтожение людей, это зверство не может быть оправдано и не должно никогда повторится.
Галина Великая-Юсупова.

Источник