«Гаврилычи», «чакалки», «куркули», «кугуты», «хамселы», «мужики» и так...

[Закубанская Линейная Община]

«Гаврилычи», «чакалки», «куркули», «кугуты», «хамселы», «мужики» и так далее...

«Хохол казаком быть не может!» - фраза моей бабушки Веры, которая много лет назад глубоко врезалась мне в память. И потому, уж извините, я ее часто упоминаю в своих сетевых постах.
Таким вот оригинальным образом она отреагировала на мою фразу, студента исторического факультета, о происхождении ее матери, которая была «из Черномории», о Черноморском войске, о Запорожской Сечи и Тарасе Бульбе. И, видимо, так думать научил ее родной отец, который сам был родом из «старожилых» в станице Кавказкой кубанских линейных казаков Дмитриевых, выходцев с Верхнего Дона.
Подобное пренебрежение и «взгляд свысока» по отношению к «хохлам» (хотя полстаницы, в свое время, и было населено казаками из малороссов), я наблюдал и в другой половине своей семьи, по родственникам отца, - таких же бывших верховых донских казаках, поселенных на Кавказе с конца XVIII века, по фамилии Ермаковы (девичья фамилия моей бабушки Пелагеи).
Они, вдобавок, были еще и староверы, жили на «староверческом» конце станицы на улице Поморской (в советское время переименованную в улицу Дзержинского).
Но тогда, в 1980-х, во времена «позднего СССР», я, еще малый годами, приезжий городской мальчик, лишь слушал фразы типа «Да у вас, в станичном юрте, своей земли не было! Какие же вы казаки!», удивленно улыбался и...запоминал весь этот внутрисемейный «казачий национализм».
Ну а потом, вскоре, я узнал и про традиционную межстаничную вражду, про всякие обидные прозвища казаков, которыми взаимно награждали друг друга казаки из разных станиц.
Та же «бабушка Поля», прожившая всю свою долгую 90-летнюю жизнь в Кавказской, часто поругивала «кнутобойцами» жителей соседней станицы Дмитриевской (основана в 1801 году воронежскими государственными крестьянами, которых перевели в казаки в 1833 году). В ней, много лет, прожила моя семья, туда же она выдала замуж одну из своих дочерей, мою тетю Раю, туда она ездила всех навещать и там ее называли, «с воронежским акцентом», «нянькя Полькя». И ей, видимо, это не очень нравилось...
А за что она называла их «кнутобойцами»? А вот за что. Этим мужикам изначальное месторасположение их села, будущей станицы, на берегу степной речки Калалы «не пондравилось» и они без разрешения властей перешли на другое место. Приехал местный казачий начальник и перепорол всех мужиков за такое своевольство. Почесывая поротые зады, мужики вернулись обратно, на старое место...
Но при этом бабушка Поля «напрочь не знала» о том, что такими же «кнутобойцами» называли и казаков станицы Кавказской (как и пяти других первых станиц Кубанского полка образца 1794 года), бунтовщиков, которых перепороли, повели на Кавказ под конвоем и поселили на Кубани против их воли. Людская память избирательна...
А потом я, особенно когда довольно долго пожил и поработал в городе Краснодаре, хорошо «познакомился» с «местечковым национализмом» казаков-черноморцев, с теми самыми «хохлами», которые «казаками быть не могли». И прикольно было, особенно после своих детских впечатлений, услышать от них, что это как раз они, «куркули», и есть «самые-самые на свете казаки» в своих шароварах и гайдамацких папахах, а не какие то там «чакалки» (шакалы) - то есть соседние казаки-линейцы...
Ну да ладно, те кто «в теме», и так прекрасно знают о традиционной вражде кубанских «линейцев» и «черноморцев». Она есть и до сих пор.
Следующий этап знакомства, теперь уже с «межвойсковым казачьим национализмом» - это «Дон-батюшкя», на берегах которого, едва узнав обо мне что я «из кубанцов», на меня вывалили ворох информации какие мы куркули, падлюки и сволочи...
Ладно, как говорится «буду умным и смолчу». Так я и сделал. Хотя в голове тут же пронеслась куча информации (при подготовке диссертации пришлось плотно с ней познакомиться) о том, как сильно не уважали на Кавказе донских казаков, особенно в 1820-1830-е годы, как часто их били закубанские черкесы (и знаменитый Яков Бакланов был тут исключением, а не правилом).
Причем, и это главное, обидные клички этим донским «Гаврилычам» давали как раз линейные казаки, «русские черкесы» - по сути такие же донцы, «плоть от плоти, кровь от крови», но поселенные на Кавказе в конце XVIII века.
Но почему так? Ну, так ведь, казака делает казаком только война и повседневный воинственный быт, а не какие то «генетические особенности казачьего народа» и «этнические предки до 1917 года».
И, кстати, такая же проблема падения воинского духа догнала и кавказских казаков после окончания Кавказской войны, после того как «Кубань перестала вечно с кровью течь...».
Нет войны - нет казака, без нее он довольно быстро становится «обыкновенным, серым казаком», он больше не умеет хорошо стрелять и джигитовать на лошади, он «омужичивается», мечтает о большом земельном пае, о больших деньгах от продажи зерна, начинает обрастать жирком мирной жизни и...о, ужас, думать о том, как было бы неплохо, "для развития бизнеса", выйти из казачьего сословия, не держать дорогого строевого коня и не ездить на месячные лагерные сборы.
Дошло до того, что в начале XX века в Кубанском войске был издан целый ряд приказов об обязательных военно-спортивных мероприятиях в станицах (гимнастические городки, "сокольская гимнастика", станичные маневры с деревянными ружьями вроде советской "Зарницы", конные скачки и рубка, пеший бег и др.) чтобы остановить этот процесс "добровольного расказачивания"...
И это не мои фразы, все это еще в начале XX века верно подметил известный «любитель военщины» и «казакоман» Ф.И.Елисеев. Ему можно верить.

Источник