Екатеринодар. Жизнь войскового града в начале XIX века. «Город Екатеринодар...

[Закубанская Линейная Община]

Екатеринодар. Жизнь войскового града в начале XIX века.

«Город Екатеринодар стоит в низком болотном месте. Улицы имеет широкие, занимает большое пространство, где жителей всех должно полагать не более пяти тысяч». «На самом деле меньше - трех тысяч», - уточняет кубанский историк-урбанист Виталий Бондарь, цитируя во время своей лекции одного из путешественников, посетившего Черноморию в начале XIX века.
Прибывшие из Приднестровья черноморские казаки (запорожцев из них было процентов 30-40) были разных национальностей и вероисповедания, об этом говорят их фамилии: Выкрест, Перекрест, Лях, Арнаут, а также «рожденные в законе иудейском», как, например, Степан Заводовский (отец будущего атамана Черноморского войска Николая Заводовского, генерал-лейтенанта, командующего правым крылом Кавказской линии) - бывший запорожец, записавшийся в Черноморское войско.
Путешественники, побывавшие в городе Екатеринодаре в разные годы, упоминали о сходстве города с большим сельским поселением.
Шарль Сикар, посетивший Екатеринодар в 1808 году, писал: «Город в окружность столь же велик, как и Париж. Улицы в нем чрезвычайно широкие, а места – обширные равнины, которые дают хорошую пастьбу для лошадей и свиней. Дома построены в одно жилье (комнату) и крыты соломой (камышом). У каждого есть свой сад, а иногда и маленький в сторонке лесок».
Двухэтажных домов в городе не было, а среди одноэтажных преобладали глинобитные саманные дома (землянки), турлучные - как дом атамана Федора Яковлевича Бурсака, у которого однажды гостил генерал-губернатор Новороссии Ришелье, и очень редко - бревенчатые срубы, как дом Якова Герасимовича Кухаренко, где сейчас расположен Литературный музей Кубани).
Город Екатеринодар и Екатеринодарская крепость существовали отдельно друг от друга, это не был город-крепость, где все постройки находились внутри, за крепостной стеной.
В крепости из построек военного назначения были деревянные и каменные казармы (курени), где селились казаки, не имеющие усадеб в городе, и престарелые казаки (они доживали свой век в богадельне), денежная кладовая, провиантский магазин, каменный пороховой погреб и каменный артиллерийский арсенал.
Городская застройка подчеркивала различия в служебном положении и в достатке: в панском жилище было много окон, в доме урядника к крыльцу пристраивали присядки, украшали хату урядничьими галунами.
Особым признаком довольства и достатка в доме была увенчанная острым колпачком с петушком дымовая труба.
Часть зданий (Дворянское собрание, Войсковой театр) в XIX уже проектировались каменными, в традициях классицизма, но присутственные места и жилые здания так и оставались турлучными постройками, обшитыми досками.
И. М. Сбитнев, будущий учитель Екатеринодарской гимназии, открытой в 1820 году, так писал в 1818 году: «Екатеринодар...город обширный, но худо выстроенный... домов с деревянными кровлями не более десяти».
Он же описал и здание Екатеринодарской гимназии: «...близ крепости находится гимназия, открытая с великой пышностью в 1820 году, в мае месяце. Дом, занимаемый оною, по огромности своей и хорошей отделке есть первый во всем Екатеринодаре. В нем прежде живал кошевой атаман Чепига, первый начальник войска Черноморского, и потом уже обращен сей дом в учебное заведение. Купол колокольни, наверху дома сделанной, обит свинцом, привезенном из Анапы как добыча победителя...». Но в 1829 году «по недостатку воспитанников» войсковую гимназию упразднили...
Всем видом своим город походил на обычную станицу, где, по словам кубанского историка И.Д. Попко, «Хаты стоят в таких положениях, как будто им скомандовано «вольно ребята»: они стоят и лицом, и спиной, и боком на улицу. Большая их часть прячется в глубь двора, сколько можно догадываться, по сознанию своей некрасивой и бедной наружности. В хатах и дворах соблюдается чистота; на улицы выбрасывается сор, где и лежит он, пока поглотят его лужи».
Возводились в городе и храмы. Виталий Бондарь рассказал, как в 1795 году черноморцы попросили у Суздальского пехотного полка походную церковь из парусины, на четырех столбах с булавками и писанным на холсте иконостасом, и «как бы забыли» ее вернуть...
Письмо из полка 1797 года с требованием вернуть церковь осталось без ответа. Наоборот, ее обшили вертикальной шалевкой поверх досок, укрыли камышом, и простояла она аж до 1802 года.
В мае 1802 года возвели огромный, деревянный, без фундамента, Воскресенский Войсковой собор, а церковь разобрали. Сам же, выдержанный в стиле украинского барокко, собор был главным храмом черноморцев до 1872 года, пока не был освящен новый белокаменный Войсковой собор Св. благоверного князя Александра Невского.
Виталий Бондарь рассказал и о том, что стоявшая на месте нынешнего Свято-Екатерининского кафедрального собора деревянная церковь Св. Великомученицы Екатерины была заложена по инициативе войскового священника Кирилла Россинского в 1813 году в память казаков, павших в войне с Наполеоном (то есть за два года до завершения заграничных походов русской армии в 1815 году). Когда же в 1914 году каменный собор освятили, то деревянную церковь перенесли в Северную межу (ныне поселок Калинина), там она и простояла до пожара в 1978 году.
Сегодня Краснодар застраивается хаотично, без учета особенностей архитектурного облика города. Но, может быть, возможно, это особенность кубанского менталитета? Внешний облик зданий и фасадов на главной улице Екатеринодара - Красной - начал вызывать озабоченность у властей лишь в 1863 году Тогда наказной атаман, генерал-майор Николай Агапович Иванов издал указ о том, чтобы жители города и временно проживающие в нем подписывали в Войсковом правлении утверждения на фасады. Без этого постройка не разрешалась. Однако и сегодня ситуация почти не изменилась...
Виталий Бондарь много интересного рассказал и о «главной достопримечательности» Екатеринодара конца XVIII - начала XIX веков - знаменитой местной черноземной грязи.
«Главной достопримечательностью екатеринодарских улиц была непролазная грязь. На всех, кто бывал тогда в столице Черномории, она производила незабываемое впечатление, - продолжал Виталий Бондарь. - Находившийся в Екатеринодаре в 1837 году по долгу службы неизвестный офицер Навагинского полка оставил такое воспоминание: «Страшно выйти из комнаты, чтобы не утонуть… Я никогда не видывал такой грязи; еще хорошо, что скоро сохнет, а то нельзя было бы ходить, ибо верховой лошади… по брюхо». Несколько поколений екатеринодарцев передавали из уст в уста историю об одном казаке, который утонул в грязи на улице, сидя с пикой верхом на лошади. Когда грязь высохла, одна казачка, идя на базар, проколола ногу острием торчащей из земли пики. Тогда и нашли бедолагу-казака. И в этой байке есть большая доля правды – многие жители Екатеринодара выезжали верхом, чтобы закрыть ставни, а некоторые горожане месяцами не видели друзей и родственников, потому что не могли до них добраться».
Вот как писал о грязи В.Ф. Золотаренко в своем труде «Плач Василия по реке Кубани» в 1840 году: «Когда же наступает осень, то грязь бывает до того глубока, что не ходят, а бродят по колени. Накопляющаяся от дождей вода в улицах совершенно не имеет никакого истока, а стоит до тех пор, пока летнее солнце или ветры не высушат ее. Мужчины в такое время ездят верхом, а кому надо проехать в коляске, то не пара, а четверка лошадей с трудом везет ничем не нагруженный экипаж. Бедняки из опасения лишиться сапог в грязи подвязывают голенище выше колен. Грязь бывает до того густа и клейка, что лошадь едва идет. На многих улицах вы видите торчащие повозки. Все улицы, особенно продольные, принимают вид как будто озера».
В те времена, по воспоминаниям, «дамы, чтобы добраться до войскового собрания...либо к другим развлечениям, должны были ехать на волах и надевать чоботы, переобуваясь в туфельки уже в клубе. Чиновники, чтобы добрести до своих институций, должны были пробираться дворами, дразня и отбиваясь от собак...».

Источник