ЖИЗНЬ, ПОХОЖАЯ НА ЛЕГЕНДУ
В августе 2019 году в газете «Огни Кавказа» вышла статья «Архитектурная жемчужина Белореченска» об одном из самых старых кирпичных зданий нашего города, доме болгарина Ивана Степановича Стоянова. Спустя два года сотрудники музея, благодаря этой статье, смогли выйти на потомков одного из самых богатых жителей станицы.
В результате виртуального общения (общения по электронной почте и в соцсетях) с внучкой Ивана Стоянова, Ольгой Викторовной Грызуновой, жительницей города Самара, фонд городского музея пополнился несколькими фотографиями И.С. Стоянова и его семьи, а также новыми данными о его биографии.
«Жизнь деда была похожа на легенду, - говорит Ольга Викторовна. - Я могу только говорить о своих представлениях, которые сложились из маминых рассказов. Но и она не многое знала. Ведь маме было, наверное, 3 года, когда они вынуждены были оставить дом в Белореченской».
Иван Степанович Стоянов родился в старинном болгарском городе Елена в январе 1859 года, на Крещение. В станицу Белореченскую он перебрался в возрасте 24 лет. К тому времени у него за плечами уже был первый брак. Но супруга его безвременно скончалась, и он отправился пешком в Иерусалим, чтобы спросить у старцев совета, куда ему податься. Возможно, иерусалимские мудрецы указали ему на Кубанскую область.
Перебравшись в Белореченскую, иностранноподданный Иван Стоянов берёт у казаков в аренду земли, расположенные вдоль реки Белой (влево от станицы), и посвящает свою жизнь земледелию. Занимается выращиванием овощей, в первую очередь помидоров, перца, а также винограда, табака. Посылал он свои семена и на Всесоюзную сельскохозяйственную выставку в Москву. Со временем арендуемый им участок превратился в настоящую плантацию. Например, работая сезон на Стоянова, местные девушки могли заработать себе на приданое. Несмотря на труд наёмных рабочих, Стоянов и сам много работал на земле. В воспоминаниях внучки, описана интересная система полива: по кругу ходила лошадка и вращала колесо, которое подавало воду из водоёма. Вода затопляла поле, а он ходил и тяпкой направлял её на грядки.
В годы Первой мировой и гражданской войны Иван Стоянов вагонами экспортировал овощи для нужд Красной Армии. Ранее мы уже писали, что он был Почётным блюстителем Белореченского одноклассного иногороднего смешанного училища, пожертвовав на его содержание из личных средств 250 рублей. В 1915 году он получил право на ношение медали «За усердие», выдававшейся подданным Российской Империи, которые своими действиями помогали развитию страны.
Вслед за отцом в Белореченскую переехала из Болгарии его дочь от первого брака (Анастасия) с тремя детьми. Вскоре она заболела и умерла. На территории своей усадьбы Стоянов построил усыпальницу, как в греческих полисах, в которой и похоронил свою дочь.
В возрасте 45-ти лет он женится второй раз. Его супругой стала Евдокия Фёдоровна, дочь белореченского кузнеца Фёдора Ивановича Лавроненкова, 1881 года рождения. Она была вдвое моложе своего мужа.
О том, как познакомились Иван Стоянов и Дуня Лавроненкова подробно рассказано в рукописной книге Александра Петровича Семиошко (племянника Евдокии Фёдоровны) «Память о Былом», хранящейся в архиве внучки Стоянова:
«Через год после того, как выдали замуж Варвару, на Дуню свалилось большое горе. Оно потрясло и надломило её молодую душу. Случилось это так. К девушкам на плантацию, где работала и Дуня, по вечерам приходили парни. Дуня была жизнерадостной и общительной девушкой. Её живой характер дополнялся красотой лица и изящной формой её стана. Она громче всех смеялась над умными остротами и сама умела острить и высмеивать нескладных ребят. Многие ребята пытались ухаживать за ней, но она ко всем относилась одинаково и определённого друга пока не имела. Она проявляла свободу, беззаботность и весёлость. Больше всех она строила насмешек Ивану Г. Он был физически недоразвит. За это и за низкий рост его прозвали сопливым Иваном. Дуня да и другие девушки, если хотели над ним, да и над кем из подруг посмеяться, приписывали Ивана сопливого в женихи. Но вот случилось то, чего никогда не могла ожидать Дуня. Осенью, когда она работала на плантации, её отец в один из вечеров встретился в трактире с отцом Ивана, и за чаркой водки договорились отдать замуж Дуню старшую за Ивана. Вскоре пришли сваты. Дуня до этого не верила в разговоры о замужестве. А когда убедилась, что это правда, потеряла сознание и долгое время была в забытьи. Когда она очнулась, то встала на колени и слезно просила отца: - Папочка, не отдавай меня за Ивана. Это позор, я не перенесу его. Ну, посмотри ты на него. Надо мной все будут смеяться всю жизнь. Не губите мою молодую жизнь. Я согласна пойти за любого парня, только не за него. Мама, скажи хоть ты, почему вы хотите сделать меня несчастной на всю жизнь!? - Не перечь отцовскому слову. Как я сказал, так и будет. Он богат, несчастной не будешь, а что некрасив - привыкнешь. - Папочка, умоляю, не губи меня. А выдашь, всё равно я жить с ним не буду! - Прекрати разговор. Выйдешь замуж и будешь жить. Отец своё дело сделал, и свадьба состоялась. Семья Ивана не поскупилась и устроили богатый пир. Все веселились. Одна Дуня сидела бледная, подавленная горем. Всё проходило, как в кошмарном сне. Кричали «Горько!», кто-то её целовал, где-то смеялись. Она понимала, что это смеются над ней. От горя у неё кружилась голова, постепенно шум затихал, и она забывалась. Потом опять прорывался шум и скрип гармошки, к ней возвращалось сознание. Как были противны кривлявшиеся пьяные рожи! Ей хотелось бежать, куда глаза глядят. Но встретившись с взглядом отца, она притихла, ей стало себя так жалко, что она прослезилась. Но мысли о мести родителям за их жестокость неотступно преследовали ее, сменяясь одна другой. Сейчас уйти и утопиться. Нет, прямо здесь взять нож и перерезать себе горло. Смогу ли я наложить на себя руки? Страшно, да и кому я этим сделаю больно? Только себе. Нет-нет, лучше убежать, спрятаться и жить! Увидеть, как мать и отец и эти противные люди будут страдать от своего невежества. Когда этот план окончательно утвердился, Дуня успокоилась и до конца гулянки была спокойнее. К утру, когда разошлись все гости, и она уединилась со своим мужем в спальне, уложила его спать одного, ссылаясь на плохое здоровье. Пьяный Иван расчувствовался от того, что она мягко с ним обошлась, согласился перенести супружеские ласки на следующий день. Когда он уснул, Дуня незаметно вышла на улицу и убежала к своей сестре Варваре. Варвара испугалась такой неожиданности, несмотря на горькие слёзы Дуни, она хотела отправить её к родителям. За Дуню вступился муж Варвары Николай Дмитриевич. Он укрыл Дуню в своем доме и приказал держать втайне её место нахождения. Долгое время стоял переполох в двух семьях. Её искали повсюду, в лесу, в реке, у знакомых и родственников, поиски были безуспешными. В разговорах, одни обвинили её, а большинство, в том числе и Гарпина Карповна (мама Евдокии), обвиняли Фёдора Ивановича за то, что принудил дочь, и без её согласия, насильно отдал замуж. Когда стало забываться событие с неудавшейся свадьбой, в один из вечеров, когда Фёдор и Гарпина сидели у колыбели Сони и с тоской вспоминали о безвременно погибшей Дуне по их вине, отворилась дверь и вошёл Николай Дмитриевич. Он заявил, что Дуня жива, что они намерены делать? Отец и мать обрадовались и заявили, что как она захочет, так они и поступят. Тогда вошла Дуня, и полились слёзы радости. Несмотря на свой крутой характер, прослезился и Фёдор Иванович. Чтобы уйти от сплетен и других кривотолков, Дуня спросила разрешения у родителей и ушла в город Майкоп, там устроилась служанкой в гостинице. Она скоро усвоила свои обязанности, и завоевала уважение со стороны хозяев и посетителей. К тому же она была красива, волевой взгляд карих глаз, тонкие изгибы бровей, прямой античный нос, туго заплетенная толстая коса, свисавшая через плечо, стройный стан, пухлые пальчики на руках, вспыхивающий румянец на щеках. Всё это придавало ей сказочный вид феи.
Частый посетитель гостиницы Стоянов Иван Степанович добился её расположения к нему, а потом предложил руку. Дуня старшая вернулась в Белореченскую в качестве невесты. Несмотря на то, что жених был намного старше Дуни, он был крепкого сложения. С открытым большим лбом, широкими чёрными бровями, ровный небольшой болгарский нос, толстые, всегда выбритые лоснящиеся щёки и широкие чёрные усы. Его речь спокойная, уверенная, а когда смеётся, у него закрываются заплывшие жиром глаза. По возрасту он уже распечатал пятый десяток.
… Дуня дала согласие выйти за него замуж. Родители не отказали ей в благословении. Свадьба была пышной. Здесь Дуня впервые вошла в круг высшего общества. Присутствовали на свадьбе атаман станицы с супругой, владельцы маслобойных заводов с семьями, начальник почты и священник, учителя, представители всех торговых заведений и банка, родственники и родители. … Отгуляли свадьбу, и Дуня старшая стала Евдокией Фёдоровной Стояновой. Она быстро свыклась со своим положением. Вышедшая из нужды, она очень хорошо обращалась с горничными, поварами и другими тружениками, населявшими двор и дом».
В первый же год их совместной жизни Евдокия Фёдоровна подарила Ивану Степановичу дочь Марию (1906 г.р.), вскоре родился сын Иван (ориентировочно 1907-1908 г.р.).
Когда Стоянову исполнилось 64 года, Евдокия снова подарила ему дочь. Самая младшая дочь Нина, мама Ольги Викторовны, родилась 28 февраля в том самом доме на улице Красной. Роды были тяжелые, ведь Евдокии было уже 42 года. Длились они трое суток, девочка родилась с асфиксией, пуповина обмоталась вокруг шеи. Но младенцу была счастливая судьба выжить. Был 1923 год.
Это был последний год счастливой богатой жизни Ивана Степановича. Уже в следующем году усадьба его была национализирована и передана районному здравотделу, а семья Стояновых вынуждена была покинуть не только свой дом, но и станицу Белореченскую.
Когда Стоянов потерял собственное жильё, у его семьи началась неустроенная жизнь. Ивану Степановичу нужно было решить вопрос с покупкой нового дома. А вместе с тем адаптироваться к реалиям новой жизни, в новом строящемся государстве с новым укладом, новыми идеалами. Это было нелегко человеку, большая часть жизни которого была уже прожита. Купить или построить новый дом, по всей видимости, у него не получилось. Семье пришлось арендовать жильё, причём не один раз. В конце мытарств с арендованным жильём, старшая дочь Мария пригласила отца с матерью к себе в г. Сталино (ныне Донецк), где к тому времени проживала со своей семьёй. Иван Степанович оставил в Сталино у Марии Евдокию Фёдоровну и младшую дочь Нину, а сам уехал к сыну в Воронеж. Это был 1934 год.
В Воронеже Иван Стоянов и погиб во время Великой Отечественной войны. Город был оккупирован немцами, вся семья эвакуировалась. Только Иван Степанович, думая, что немцы его не тронут, остался в доме. Был пожар, дом сгорел, а Стоянов пропал без вести, так как очевидцев произошедшего не было.
Фотографии семьи Стояновых сохранились чудом. Когда младшая дочь Нина уходила на фронт, она взяла их с собой, предчувствуя, что возможно, это всё, что останется от домашнего архива. 18-летняя учительница начальных классов школы г. Сталино (Донецк) прошла войну медсестрой санитарных поездов (№ 313 и № 233). Через всю войну она пронесла с собой чемоданчик с семейными фотографиями.
По-разному сложилась жизнь детей Ивана и Евдокии Стояновых.
Старшие дети Мария и Иван успели пожить в большом богатом доме.
У Марии был красивый оперный голос. После белореченской станичной школы она окончила музыкальное училище по вокалу (возможно на Кубани). Пела на сцене. Участвуя в 1938 году во Всесоюзном конкурсе вокалистов она пела на одной сцене с будущим королём украинской оперы Борисом Гмырей.
Во время одного из выступлений её увидел Иван Васильевич Глупов - участник Гражданской войны, помощник начальника штаба 79-го кавалерийского полка, квартировавшего в станице Белореченской. За него она и вышла замуж. После окончания Гражданской войны, Иван Васильевич отучился в Ленинградской хозяйственной академии, работал по партийной линии в Артёмовске, Сталинской области (ныне – Донецкая обл.). За ним последовала и Мария. В 1942 году муж Марии пропал без вести (благодаря архивам ЦАМО, теперь стало известно, что погиб он в Бухенвальде). В это время Мария с матерью и двумя детьми жила в Куйбышеве (Самара), куда им помог эвакуироваться брат мужа.
После войны к семье присоединилась младшая дочь Нина. До 60 лет она проработала директором одной из куйбышевской школы. Ушла из жизни в 2016 году в возрасте 93 года. Мария ушла из жизни 18 декабря 1954 года в возрасте 73 года. Сын Стоянова Иван умер в довольно молодом возрасте от туберкулёза в 1939 году.
Сегодня потомки Ивана Степановича Стоянова живут в разных городах России: Москве, Санкт-Петербурге, Самаре, Иркутске и в Казахстане (Алма-Ата). А нам, белореченцам в наследство досталось красивое добротное старинное здание и в наших силах сохранить память о первом его владельце и интересной судьбе его и его семьи.
В прошлом году работники белореченского тубдиспансера передали в фонд музея одну из последних декоративных деталей дома Стоянова – маскарон, венчавший некогда массивный фронтон. Очистив маскарон от почти сантиметрового слоя штукатурки, сотрудники музея определили, что маскарон был сделан в виде головы древнеримской богини Виктории.
Что касается интересующей многих легенды о кладе, замурованном в стенах усадьбы, она так остаётся легендой. Но вот в одной из хранящихся в архиве музея рукописных тетрадей, принадлежащих белореченскому врачу Константину Ильичу Устанину, встречается интересное упоминание о Стояновском доме. В тетради записаны воспоминания Николая Андреевича Кваши (1914 года рождения), который работал завхозом в центральной районной больнице в 50-е годы ХХ в.: «А стояновский дом в свое время крепко строился… Ломами, кувалдами ломали – не помогло; применили пневматику… на балке нашли три золотых по пять рублей… Говорят, стёкла дверей были небывало красивыми – раскрасавицы начертаны. Да кафельные плиты с чудесными орнаментами…».
Возможно, описываемый случай относится ко времени, когда здание, ранее отапливаемое каминами, подключали к системе центрального отопления. Что касается интересующей многих легенды о кладе, замурованном в стенах усадьбы, она так и остаётся легендой.
Старший научный сотрудник
музея города Белореченска
Мария Фролова.
Источник