И. Васильев о судьбе казачества в России: прошлое, настоящее и...

[Закубанская Линейная Община]

И. Васильев о судьбе казачества в России: прошлое, настоящее и будущее.

Казачьи субэтносы внутри русского народа начали складываться из вольных казаков в XVIII – XIX веках, после их подчинения государству, превращения "из вольных в служилые".
Эти субэтнические особенности оформились во многом благодаря государству - особый сословный и юридический статус, сословная организация, особые права и обязанности, специфическое землевладение, относительная замкнутость.
Эти особенности наложились на наличие собственной территории, наличие иноэтнических субстратов, религиозных меньшинств и пр. Всё это привело к появлению своего, особенного самосознания и, соответственно, самоназваний, выработке и закреплению особенностей казачьей культуры.
Почему так случилось? Потому что Российская империя не располагала экономическими и социальными возможностями для полной унификации внутренней жизни всего населения. И тем более нуждалась в союзниках на угрожаемых окраинах.
В этот период вольноказачий уклад жизни стал переживать системный кризис, связанный с социальным расслоением и переходом к производящему хозяйству. И в конечном счёте, с деградацией казачества как автономного воинского мужского союза. Но с помощью правительственных мер он был преодолён.
Исследователи отмечают огромную роль государства в формировании казачеств XVIII – XIX веков. Как в демографическом и правовом укреплении, так и формировании воинских традиций и соответствующей ментальности. Которая, в значительной степени, и делала казаков казаками. По крайней мере, их внутривойсковые группы позднего появления - казачьи войска типа Амурского и Семиреченского.
Одновременно сохранялись (в урезанном виде) казачье самоуправление и самоорганизация, представление о привилегированном статусе казака.
Конец XIX – начало XX вв. застал казачество в ситуации очередного системного кризиса. Совпавшего с системным кризисом всего тогдашнего российского общества. Кризисом перехода традиционно-сословного общества к обществу модерна.
Сложившуюся ситуацию, например, в общих чертах описал Н. Федосов. «Постепенно ухудшалось экономическое положение, нарастало социальное расслоение. И бедные, и богатые казаки всё меньше были довольны передельно-паевой системой станичного землевладения. Тяготила и государственная регламентация казачьего быта. Особенно поголовная военная служба за свой счёт, необходимость держать строевого коня и пр.
Казачий жизненный уклад также постепенно деградировал. Параллельно с таковым у других групп русских. Некоторые из них «обгоняли» казаков, казаки – других. Разлагалась система общественной и личной нравственности. Слабели семейные устои, солидарность, способность к общинной саморегуляции. Росла преступность.
Под влиянием длительной мирной жизни исчезали воинские традиции, несмотря на попытки «сверху» их поддержать. Всё больше казаков тяготилось своим казачьим статусом. Особенно те, кто стремился заниматься бизнесом, свободными профессиями.
Словом, в казачьей среде имели место все те тенденции, которые были характерны для «старых» сословных групп Российской империи, таких как крестьяне и дворяне: размывание сословных ценностей и самоорганизации, стремление слиться с развивающимися городскими социальными группами – буржуазией и интеллигенцией».
Но нельзя согласиться и с чрезмерно категорическими выводами Н.Федосова о том, что в таком модерном обществе казачество было бы обречено на полное уничтожение. Да, казачество неминуемо было обречено на резкую, коренную трансформацию. Но, возможно, могло бы продолжить историческое бытие. Особенно в случае, если бы в Государстве Российском появились бы «русские» автономии. Как того хотели основные казачьи лидеры.
Поэтому последствия удара, нанесённого насильственным советским расказачиванием, нельзя недооценивать. Они и по сей день продолжают сказываться. Произошло разрушение традиционного уклада жизни, идентичности, в значительной степени была произведена насильственная смена населения на неказачье.
В тот же период казаки искали пути выхода из кризиса. «Вольноказакийская» идеология, возникшая в первой половине XX столетия, было реакцией на разложение и уничтожение традиционного казачества. Субэтносы, державшиеся на сословном статусе, больше не могли существовать.
Была предпринята попытка создать новую общность казаков, не привязанную к образу жизни и роду занятий (особенно это было важно для эмигрантов). Отсюда и появилась идея об отдельном от русских и украинцев, древнем и вольном «казачьем народе».
Однако «вольноказакийство» не помогло казакам (и их потомкам) достичь консенсуса по поводу их идентичности. А породили лишь новые споры. Например, сохранялись и продолжали отстаивать свою идентичность казаки, продолжавшие считать себя русскими. Так, против «вольноказакийства», выступили некоторые видные казачьи деятели в эмиграции. Причём и «единорусские» казаки не были сторонниками «староимперских» порядков, которые ими считались отжившими и неказачьими. Они настаивали на широкой автономии в составе России (ими уже употреблялся термин «Российская Федерация»). И это мировоззрение было скорей субэтническим, чем сословным.
Одним словом 11 казачьих войск в составе Российской империи так и остались субэтносами.
Сейчас, в отличии от дореволюционной ситуации, современные казачьи субэтносы крайне нестабильны. Полноценной преемственности казачьих традиций и образа жизни в настоящий момент не существует. Крайне мало жизнеспособных и самостоятельных казачьих коллективов. Есть только историческая память о «старом» казачестве и попытки в чём-то подражать ему в новых условиях.
Есть и дополнительные факторы: наличие казачьих организаций, представление об «отдельном казачьем народе», общая профессиональная принадлежность (в основном – причастность к силовым структурам, охранному бизнесу), интерес к традиционной и современной казачьей культуре. Но эти факторы вторичны и не могут по-настоящему эффективно обеспечивать существование субэтноса. Так и фактор исторической памяти не может полноценно заменить реально действующего социального фактора.
Поэтому недаром многие современные казачьи лидеры утверждают, что казачеству необходимы специфические условия жизни. Прежде всего, это массовое и успешное занятие сельским хозяйством. Сопряженная с определённой и закреплённой законом политической автономией. Утверждается, что без этого настоящее возрождение казачество невозможно.
Тем более, что возрождение казачества в конце XX столетия оказалось явлением весьма противоречивым. Так как совпало с настоящим «вторым расказачиванием». которое выразилось в крушении колхозной системы и социально-экономической деградацией села. В том числе и казачьих регионов. Последнее зачастую выливается в невозможность для казаков жить на территории своего традиционного расселения, реально возрождать традиционный казачий уклад.
В позднесоветский период существовали, по крайне мере, некоторые условия для сохранения казачьих субэтносов. Это и возможность достойно жить в местах своего традиционного расселения, и возможность сохранять хотя бы частично традиционную культуру при поддержке культурно-просветительских учреждений.
Существует ряд других, крайне важных характеристик субэтноса. Таких, как эндогамия, прочность внутриобщинных и межобщинных связей, межвозрастная трансляция присущей субэтносу традиционной культуры, привязанность к месту поселения. Всё это в среде современных казаков развито достаточно слабо. Хотя было в полной мере присуще казакам дореволюционным.
Закономерно, что в этой ситуации представители современных казачьих субэносов всё так же не могут прийти к консенсусу в вопросе о том, кто они. Или «отдельный и вольный народ», или «православный рыцарский орден», или «служилые люди государевы». Подавляющая же часть потомков казаков считает себя обычными русскими людьми. И от казачьего движения далека. Тем более что членство в казачестве реальной пользы людям обычно не приносит. Особенно рядовым членам казачьих обществ.
Об этом говорят результаты Всероссийской переписи населения 2010 года. Так, согласно итогам проведенной переписи, в Кабардино-Балкарии, Дагестане, Чечне и Ингушетии людей с этнической принадлежностью «казак» вообще не стало. В Ставрополье количество казаков сократилось до 3006 человек, в республике Северная Осетия-Алания до 297 человек. "Исконно казачий" Краснодарский край дал стране 5261 казака. Волгоградская область – 18452 казака. Ростовская область – 29682 казака. Карачаево-Черкесская республика – 465 казаков. Остальные казачьи территории оказались вообще без казаков. Таким образом, количество казаков в стране со 142 тысяч согласно переписи 2002 года сократилось до 67 тысяч.
За год до обнародования официальных результатов переписи, Минрегионразвития опубликовало карту народов России, на которой впервые после многих десятков лет указаны казаки как субэтнос русских. Карта составлена по результатам переписи 2010 г. и четко показывает, на какой территории проживают сегодня казаки, рассеянные среди представителей других народов.
В этих условиях будущее казачества крайне неопределённо. И зависит не только от современных казаков, недостаточно самостоятельных и сильных. Важнейшее значение имеет желание и политика Российского государства и его дальнейшая судьба (ослабление, усиление и пр.), позиция по вопросу о судьбе казачества важнейших игроков на поле международной политики, специфика миграционных процессов на территориях традиционного расселения казаков и т.д.

Источник